ЗВЯГИНЦЕВА КАТЯ, рожд. 18.05.2000 г. Детский церебральный паралич. Лечение: сентябрь 2002 г. - март 2006 г.
Г. Курск. Рассказывает мама Плотицина Лариса Ивановна.
11:14

Катюша родилась 18 мая 2000 года. Даже сейчас тяжело вспоминать, что было раньше. Она родилась очень слабенькой, не брала грудь, приходилось сцеживаться. В три месяца мы еще ничего не делали, не реагировал ребенок на игрушку, никакой опоры на ножки не было. Нам назначили делать массаж. Десять дней массаж, десять дней перерыв - так делали постоянно. Лежали в больнице. Там делали массаж, иглоукалывание, таблетки, уколы. Результаты были почти никакие. Ребенок подрастал, что-то менялось. В десять месяцев нам сказали, что нужно пройти комиссию на инвалидность. Это очень тяжело знать. Нам поставили диагноз: ДЦП, атоническая астатическая форма. В таком состоянии мы еще раз лежали в больнице. Ничего не менялось, ребенок был очень ослабленный.

Хочется сказать, что совершенно случайно, хотя с годами понимаешь, что случайностей не бывает, доктор принесла как-то три газеты "ЗОЖ". И вот именно в одной из газет было интервью с доктором Копыловым "Когда боль во спасение". Говорят: почувствуй, что это - твое. Я позвонила сестре здесь и говорю: "Узнай, пожалуйста, всё, сходи. Что нужно, как можно приехать, возьмут нас, помогут нам?" По телефону всё не узнаешь. Она, конечно, отговаривала меня, говорила: "Здесь столько лекарей и столько всего!" Но я говорю: "Нет". Никто не знал о вас. Я говорю: "Ты съезди и всё узнай". Ей всё здесь объяснили. Хочу забежать вперед. Здесь настолько добрые какие-то люди, отзывчивые, выслушают, объяснят. Здесь, я не знаю, чувствуешь себя под защитой какой-то.

Мы приехали первый раз в сентябре. Это два <года> и три <месяца> нам было. Что делал ребенок? Ну, я считаю, что она села в год. Ну, как? Я только успела руки на какое-то мгновение оторвать от ребенка. Ну, я считаю, что она села. Просто это был радостный момент в год. В два годика она как могла переступала ножками. Я тоже считаю: пошла. Для меня это было: да, пошла. Но это было что-то. За травинку она цеплялась - она падала. Качнется в сторону - и она уже падала. И мы первый раз приехали, сделали один сеанс в понедельник. В среду мы пришли, я помню, разделись, подошла Любовь Игнатьевна и говорит: "Мамочка, смотрите: спинка уже крепче стала". Это было настолько заметно. Знаете, срезу. Один сеанс, это удивительно! Всегда эти моменты очень запоминаются. До этого глазки у Кати, ну, как они были, к носику оба глазика. Даже не было разворота никакого в сторону, один глаз прямо смотрел. В карточке записано: 1-2 мм добавка в сторону, то есть разворота никакого не было глазиков. И вот после первого раза, даже во время лечения, массажа, я заметила (потому что обращаешь внимание на всё: уши, глаза, смотришь за ребенком, здесь это необходимо), что глазики стали от носа на миллиметр какой-то, на два стали вместе отходить. Это успех был, настолько я радовалась, что… Мы стали ездить, как могли. Конечно, это недостаточно: три раза в год. Это максимально, сколько мы могли приехать. Может быть этого недостаточно, но результат очень хороший. Ребенок стал ходить, бегать. Детки маленькие ходят <косолапя>. Ну, думаю так можно. Потом приезжаю, Любовь Игнатьевна смотрит: "Так, Виталий Александрович, будем из Кати топ-модель делать". Делают массаж. "Смотрите, мамочка, ножки выпрямляются". На глазах, понимаете. Ребенок стал крепче. Самое главное, в самом начале Виталий Александрович говорит: "Ну что из главного: будем делать массаж на развитие интеллекта". Из всего главного это, конечно, <самое> главное. Когда, вы знаете, ребенок стал понимать что-то, что от него хочешь. Приносил, скажешь: "Катя, принеси такую-то игрушку", - она приносила. Вы знаете, это счастье просто. Да, когда нам поставили ДЦП, я спросила у доктора: "Что нас ждет?" Она сказала, что нас ждет задержка двигательная, соответственно и задержка психоречевого развития. В три года мы пошли к психологу заниматься. Когда мы пришли, конечно, доктор, очень внимательная, ребенок почти… Врач что-то ее спрашивала, она не понимала. У меня всё внутри сжималось. И вот постепенно-постепенно, приезжая сюда… Врач была тоже очень удивлена тому, что происходило. Ребенок стал заниматься, ей интересно стало. Мы еще ходим к логопеду с Катей, занимаемся. Ей очень это нравится. Все доктора отмечают… Мы проходили комиссию последний раз, я спросила: "В каком мы состоянии?" Нам сказали: "улучшения значительные. Посмотрим на вас еще годик". Вы знаете, это очень замечательно. Мы учим стихи, запоминаем. Мы в реабилитационном центре были. Там был праздник. Четыре танца дают. Ребенок танцевал. Для меня это было новое, конечно. И с детками она общалась, играла. В садик мы не смогли <ходить>. Она заплакала. Четыре дня походили. Она приходила заплаканная, глазки опять стали уходить. Мы сказали, пока мы дома будем. Занимаемся, приезжаем сюда и будем приезжать, пока совсем не выздоровеем.

А сейчас мы проходим уже десятый курс. Ребенок разговаривает. Даже излишне, я бы сказала, болтлив, то есть рот не закрывается. Всё видит, всё спрашивает, разговаривает. Это удивительно. И то, что в этой статье меня привлекло, это, наверное, то, что там говорилось, что лечение без лекарств проходит. Я никогда не верила… Ну, я, наверное, никогда не видела ни одного человека, которому бы помогли лекарства. Ну, в какой-то степени идет помощь, приглушается <процесс>… А здесь без лекарств, одними золотыми руками Виталия Александровича такой результат!

Какие можно слова подобрать, я не знаю. Трудно подобрать слова. То, что я чувствую… Я хочу признаться в любви Виталию Александровичу, всем людям, которые рядом, которые вместе делают это дело. Если кто-то узнал о Виталии Александровиче, это - надежда на то, что ребенок будет ходить, говорить, что радость жизни появится, вот именно такая. Спасибо огромное.